Новгородский государственный объединенный
музей-заповедник
Представьте
себе, любезный читатель, отделенное от нас столетиями
государство, намного обогнавшее в развитии своих ближайших соседей по
всем параметрам. Его общественное устройство - республика. Взаимные
обязанности граждан регулируются обстоятельным законодательным сводом.
Улицы замощены. Есть водопровод и канализация. Ведется летописание.
Верховный правитель избирается всеобщим голосованием на недолгий срок и
власть не наследуется. Искушенный читатель сообразил с третьей строки,
что речь идет о Риме, и попал при этом пальцем в небо, поскольку это
все - центральные приметы Новгородской республики, существовавшей на
протяжении четырех веков и явившей невиданные в пределах будущей России
чудеса общественного мироустройства.
Новгород - один из древнейших городов России, упоминающийся в летописях
с середины IX века. Превосходное местоположение на главнейших путях
того времени, причем в достаточной удаленности от враждебных племен,
определило его роль крупного торгового и культурного центра. Природа,
щедро одарившая новгородцев с точки зрения геополитического потенциала,
изрядно поскупилась на предмет агротехнических перспектив - холодный
климат и заболоченные почвы мало располагали к земледелию. Именно на
этой неприветливой земле начинается отсчет русской истории - согласно
"Повести временных лет" новгородцы призывают на княжение Рюрика,
Синеуса и Трувора. Двадцатью годами спустя Олег переносит русскую
столицу в Киев, но Новгород недолго мирится со статусом провинции. В
1014 году новгородский князь Ярослав Мудрый отказывается платить дань
киевскому князю Владимиру - между прочим, собственному отцу, который
немедленно собирается в поход на непокорного потомка. Развитию этого
сюжета мешает смерть Владимира, а побочным следствием становится
отмежевание Новгорода от власти киевских князей.
Вообще общественное устройство Новгорода поражает своей
демократичностью - не в современном понимании, а прежде всего по
сравнению с политическим бытом ближайших соседей с Запада и Востока.
Власть сконцентрирована в руках князя, посадника, тысяцкого и
архиепископа, каждый из которых выбирается общественным собранием,
причем только в последнем случае в выбор привносится легкий элемент
случайности - при избрании архиепископа вече выдвигало трех
соискателей, а слепец или дитя выбирали одного из троих. Князь обязан
был подписать с вечем специальный договор, строго регламентирующий круг
его обязанностей и границы его возможностей. Причем неодобрение народа
в любой момент могло привести к изгнанию любого из администраторов -
достаточно было позвонить в вечевой колокол и внятно изложить причины
недовольства. Эта общественная модель просуществовала до конца XV века,
когда Иван III насильственно присоединил Новгород к Московскому
государству.
С этого момента история Новгорода становится сплошной чередой
несчастий. В 1569 году Иван Грозный получил донос о том, что новгородцы
во главе с архиепископом Пименом хотят перейти под власть польского
короля. Меры по укреплению западных границ России были ужасны - царские
войска, войдя в город, учинили кровавую резню, погубив несколько тысяч
жителей. В начале XVII века так и не оправившийся город был захвачен
шведами, под властью которых он оставался до 1617 года. "Город сей ныне
находится в сильном упадке, - писал путешественник, проезжавший через
Новгород в 1615 году, - более половины домов и других строений сгорело,
и число жителей весьма уменьшилось в сравнении с прежним: многие из них
разбежались, другие погибли от чумы, от меча и голода".
В начале XVIII века после строительства Санкт-Петербурга торговое и
политическое значение Новгорода оказалось практически утрачено и все
его экономические и военные функции перешли к новой столице. Новгород
остался губернским центром (с 1727 года) с умеренной торговлей и
слаборазвитой промышленностью, в каковом статусе и пребывал в течение
последующего времени. Впрочем, уже с начала 1860-х годов у Новгорода
появляется новая роль. В преддверии тысячелетия летописной российской
истории город делается центром предстоящих торжеств и вновь осмысляемым
символом русской государственности. В 1860 году выходит в свет
значительное исследование архиепископа Макария, посвященное
новгородским древностям. В 1862 году здесь с большой торжественностью
воздвигается памятник тысячелетию России. Неудивительно, что в городе,
ставшем хоть на недолгое время средоточием юбилейных празднований,
возникает мысль о собственном музее.
Сбором материалов для будущего музея занимается видный новгородский
житель - Николай Гаврилович Богословский, протоиерей, секретарь
губернского статистического комитета, ученый и писатель. Уже из первой
экспедиции он привозит изрядное количество предметов старины, которые,
за неимением покамест помещения для музея, складирует у себя на
квартире. В 1865 году губернский комитет принимает решение об открытии
музея древностей, а с 1867 года он становится доступным для публики. И
тут происходит любопытная вещь: центральная власть, как это у нас
регулярно происходит, начинает ревновать к региональной в вопросах
владения "народным достоянием". В 1879 году петербургский митрополит
командирует знаменитого историка Н. Покровского в Новгород для отбора
предметов церковной старины из коллекции местного музея в пользу
духовной академии. Лишь часть ценностей удалось отстоять благодаря
вмешательству новгородского губернатора. Тридцатью годами позже
происходит подобная история - столичная экспедиция,
предводительствуемая художником Рерихом, проводит серию раскопок в
Новгородском Кремле, отправляя найденные артефакты в Петербург. По
этому поводу между пришлыми учеными и местным Обществом любителей
древностей разгорается нешуточный конфликт. Между тем в 1911 году в
Новгороде проходит Всероссийский Археологический съезд, собравший
лучших представителей исторической науки и привлекший дополнительное
внимание к новгородской старине.
До революции художественный отдел не был сильным местом музея. Однако
после традиционной конфискации имущества окрестных усадеб (среди
которых аракчеевское "Грузино" И "Выбити" князей Васильчиковых) и
дополнительных вкладов из центрального музейного фонда Новгородская
картинная галерея, возникшая как самостоятельная единица после
реорганизации музея в 1924 году, сделалась обладателем превосходного
живописного собрания. Благодаря серии счастливых случайностей либо, что
вероятнее, профессионализму кураторов коллекция музея выглядит тонко
подобранной иллюстрацией к трехвековой истории русской светской
живописи. XVIII век открывается портретами кисти В. Боровиковского и Д.
Левицкого, причем если последний представлен небольшим эскизом к
знаменитой "Екатерине - законодательнице в храме богини Правосудия", то
первый - хрестоматийным портретом Павла I - великолепной,
нарядной, огромной картиной, написанной в год вступления императора на
престол.
Необыкновенно хорош "Портрет Доменико Марини" К. Брюллова. Эта картина
написана в 1829 году в Италии, за год до начала работы над "Последним
днем Помпеи", и в ней уже видны некоторые характеристические черты
будущего брюлловского шедевра. По жанру это нечто среднее между
портретом и жанровой сценой - моряк, поднимающий парус, сосредоточен
взглядом на точке, находящейся за пределами картины; в левой руке зажат
канат, мускулы напряжены. (Существует расхожее мнение, что на этой
картине изображен дискобол, что весьма маловероятно: конструкция из
шестерней в левом нижнем углу никак не может быть метательным снарядом,
да и этот античный вид спорта в начале XIX века еще не был возрожден.
Вероятно, ошибка родилась из сходства слов discobol и discolato
(крутить); более того, рискнем предположить, что Marini - это не
фамилия, а просто "моряк" - marino).
Останавливает на себе взгляд "Купальщица" Т. фон Неффа - профессора
Академии художеств, смотрителя Картинной галереи Эрмитажа и одного из
любимейших художников Александра III, собравшего в своих покоях галерею
неффовских нимф.
Вторая половина XIX века представлена работами И. Крамского ("Портрет
неизвестной"), И. Шишкина ("Пасека в лесу"), К. Маковского ("В
мастерской художника"), прекрасной мариной А. Боголюбова (кстати,
уроженца Новгородской губернии) "Вид в Нормандии" и парадным полотном
Б. Виллевальде "Открытие памятника 1000-летию России в Новгороде в 1862
году". В экспозиции, посвященной искусству начала XX века, особенно
привлекателен К. Петров-Водкин ("Мальчик Фектя" 1916 года, очень
похожий по стилю на еще не написанную к этому времени "Расею" Б.
Григорьева), С. Судейкин ("Натюрморт") и П. Кончаловский ("Юрьевский
собор"). Очень сильное впечатление остается от картины Н. Рериха "Чудь
под землю ушла", иллюстрирующей широко распространенное народное
предание о чудесном племени, захоронившем себя при приближении войск
русского царя. Учитывая кровавую историю Новгорода, лучшего места для
этой мрачной картины, чем местный музей, даже и представить себе
нельзя.
Наталья Соболева, журнал "Крестьянка", ноябрь 2005.
